Война за Врата-2 - Страница 61

Дочитав сводки, я отложил их в сторону, и потянулся всем телом. Где-то неподалеку, раздавался веселый смех Паши Крюкова и Кости Аленина. Интересно, чего это их так развеселило, сейчас посмотрим.

— Паша, Костя, — выкрикнул я, приоткрыв клапан палатки, — идите сюда.

Оба ввалились сразу же.

— Звали, командор? — все еще улыбаясь, спросил Крюков.

Видя их жизнерадостный настрой, я тоже улыбнулся, и спросил:

— Чего это вас так развеселило?

Костя вытащил из-за спины свой ноутбук и, поставив на столик, клацнул на воспроизведение.

— Вот, нам ребята из отдела информационной борьбы перекинули, поприкалываться.

На экране видна была огромная юрта, судя по всему кублатского хана и, поджав под себя ноги, в центре, на почетном месте, расположился местный певец-акын, с очень неплохой земной гитарой в руках. Присмотревшись, я его узнал, мне этого акына Лютерс представлял по весне — один из побочных сыновей хана Бурытая от наложницы. Помнится, кублатов тогда было с полсотни — их готовили для проведения народно-освободительной войны против хунов, по полной программе, от проведения террор-акций на вражеской территории, до идеологической борьбы. Этого паренька, звали, кажется Бальзай, и из него готовили пропагандиста, накачивая лихой смесью из коммунизма, национал-социализма и мусульманского экстремизма. Видимо, не зря учили, и семена упали в благодатную почву, поскольку Бальзай, оглядев три сотни собравшихся слушателей, взял первые пробные аккорды и запел:

"Кублаты, услышьте, услышьте мой зов, ведь мы, не склонялись пред силой,
О чести взывают, могилы отцов, мы верою в предков едины.
С годами мелеет, жизни река, а ветер крепчает, ну, что же,
Чем больше врагов, тем смелее кублат, и сладостней привкус свободы.
И вновь багровы облака, несметны полчища врага,
И губы шепчут: О, Тенгри, цена свободы дорога.
И пусть погибнем мы в бою, мы Степь не отдадим врагу,
И пусть дороги нет назад — трусливым, не увидеть райских Врат.
Так было от века, так было давно: Фан Хэй, Унирамуз и Шинхо,
Хунское иго — это было давно, но прадеды не отступали.
Синее знамя, над Степью родной, и пусть вас бессчетно, о хуны,
Кублаты, вперед, все сравняем с землей, в единстве ведь вся наша сила.

Дослушав песню до конца, я увидел, как седые старейшины кублатов утирают слезы умиления, а ханы и военные вожди, сжимают кулаки и выкрикивают здравицы в честь хана Ильдергиза, готового повести их на хунов. Что же, раз уж мы не можем ударить по державе хунов сами — договор подписывали наравне с романцами и другими, а Врата, они нам отдавать добровольно не хотят, то пусть отведают степное нашествие в полной мере, ведь кублаты, не одни на завоевание пойдут. А там, дальше, видно будет.

Тем временем, певец Бальзай собрался петь вторую песню, и я остановил просмотр.

— Что-то знакомое, никак вспомнить не могу, — сказал я.

— Так ведь это песня Тимура Мацураева, командор, — ответил Костя. — Чеченский певец свободы, который.

— Действительно, только русские заменены на хунов, Чечня на Степь, вайнахи на кублатов, а Аллах на Тэнгри. Мощное идеологическое оружие. Ладно, идите готовьтесь, скоро Врата вскрывать. Паша, с минуты на минуту должен появиться полковник Мит, сразу ко мне его.

— Есть, — оба козырнули и вышли.

Я снова упал в кресло, и набрал номер начальника ОИБ Степанова, благо, что теперь появилась возможность общаться, находясь в разных мирах. Закупили несколько комплектов грайянских парных передатчиков, и на каждые наши Врата, установили по одному. Эти приборчики соединялись кабелем в пределах одних Врат и принимали все сигналы со спутников и местных передатчиков, а дальше, скидывали их на ретрансляторы, каждый в свой мир, и так по цепочке. Дороговато, и пропускная способность пока не очень, одновременно, система не более тридцати абонентов обслуживала. Ничего, для высшего командного состава хватает. Такого, между прочим, даже у эльфов нет, не додумались еще.

— Да, командор, — раздался в трубке голос Степанова.

— Здравствуй Илья Андреич, как поживаешь?

— Все в норме, спасибо. Чем могу помочь? Проблемы?

— Нет, никаких проблем. Сегодня видел выступление Бальзая, кто додумался ему Мацураева в репертуар ввести?

— Мы здесь ни причем, — сразу отнекался Степанов, — все делалось по заказу и с одобрения УВКР.

— Говорю же, норма, претензий нет, хорошо получилось, так что не переживай понапрасну Илья Андреич.

— Музыкой у нас трое специалистов занимаются, пока. Отдельная группа, которую хотим расширить еще на три человека.

— Сколько песен Мацураева Бальзаю дали?

— Пятнадцать самых сильных, и еще от других авторов, надергали столько же. Ему хватит, и это-то с трудом заучил, поет акын красиво, но тупенький и с памятью проблемы.

— И чем сейчас ребята занимаются?

— По заказу Скуратова работают, переводят и подгоняют католические псалмы под гредмарское население. Без работы не сидят, а после псалмов, начнется внедрение хорошей и правильной музыки в отрядное сообщество и в войска ССГ.

— И что там? — мне стало интересно.

На некоторое время в трубке зашуршало, видимо Степанов доставал какой-то список.

— Тут много всего, командор: избранные песни Высоцкого и советских бардов, с десяток хитовых песен для народа, опять же времен советских, а все остальное, родноверские напевы, фолк, и хотим попробовать паган и викинг-металл. С музыкой проблематично, многое равнять придется, но мы справимся. Там пласт огромный: "Алконост", "Аркона", "Северные Врата", "Butterfly Temple", "Невидь", "Темнозорь", "Светлояр", "Тинь Солца", два десятка молодых команд и много старых казачьих песен, из которых аккуратно вырезаем все, что касается христианства.